Несовершенство линий движется постепенно
Дорогому администратору сообщества К.Хелла в день рождения с пожеланием всяческого хорошего и замечательного!
Дергай за ленточку!
Фандом: Final Fantasy XII
Персонажи: Ноа и Баш фон Ронсенберги
Рейтинг: детский, во всех смыслах
Объем: 1164 слова
Дисклеймер: SEnix - это не я
***
Весна в Ландис всегда приходит неожиданно. Только вчера склоны гор мерцали стальным блеском нерастаявшего снега, скалились черными провалами ущелий, а на следующий день все в один миг окутывает нежная зелень распускающихся почек, оглушительно орут птицы, звенят ручьи, и умытое дождем солнышко сияет радостно и ясно.
Баш любит этот резкий переход - до слез, до захлебывающегося смехом крика. Когда утром можно вскочить и помчаться по лужам к загонам для чокобо, взлететь в седло и послать птицу вперед, по горным тропкам, оскальзываясь на мокрых камнях. Когда заканчивается мучительное зимнее ожидание, бесконечные вечера у жарко пышущего очага, сотню раз слышанные байки и рассказы, и тоска, серая, как не первой свежести снег за окном.
Вместе с весной в Ландис приходит военный призыв.
По деревням ходят рекрутские команды, и молодые, здоровые парни с радостью вербуются на государеву службу - быть солдатом и защищать свою родину не только почетнее, но и выгоднее, чем всю жизнь горбатиться в поле: новобранцам положено приличное жалование.
Правда, на службе у наместника фон Ронсенберга не забалуешь - его полковники всегда строго чтят устав, верят в муштру и гоняют солдат до седьмого пота. А когда весенний паводок спадает, начинаются маневры.
Сыновья наместника ждут их начала с нетерпением: можно будет пробраться в лагерь, спрятаться за палатками, с замиранием сердца следить за тем, как убеленные сединами вояки строят планы защиты и нападения. «Но, - говорит Баш, хмуря белесые брови, - мы же уже взрослые, почему бы не разрешить нам участвовать?» Ноа серьезно кивает - конечно, взрослые, вот и старый конюший, который зимними вечерами показывал им кое-какие приемы, говорил, что у них отлично получается.
Тогда Баш придумывает план.
Денек для начала маневров выдается - просто загляденье, солнце пригревает, все в лесу щебечет, бурлит и копошится, каждая зверушка по-своему приветствует окончание долгой зимы. Лагерь одной из «сторон» в предстоящей военной игре разбит на опушке, у излучины мелкой речки, которая первой освободилась от ледяного плена, и теперь светлый, звонкий поток радостно прыгает по серым валунам. Молодые солдаты, пользуясь временным затишьем перед началом маневров, с зычными криками плещутся в ледяной воде, окатывают друг друга брызгами.
Баш прячется за камнями и серым, ломким прошлогодним камышом, Ноа с независимым видом выходит из леса и заговаривает со знакомым деревенским парнишкой-новобранцем, ждущим своих приятелей на берегу. Старший из близнецов придирчиво рассматривает разложенные на камнях вещи; кольчуги, решает он, им в любом случае будут великоваты, а вот пара плащей с гербом - в самый раз, как и два частично закрывающих лицо шлема. Все это барахло ужасно неудобно тащить, да еще и так, чтобы остаться незамеченным, но он справляется, и уже из прибрежных зарослей машет Ноа рукой. Брат быстренько сворачивает отвлекающий маневр, и через пару минут на лесной полянке близнецы с хихиканьем примеряют свои трофеи.
Шлем, доставшийся Ноа, ему великоват и сползает на глаза, это все потому, говорит Баш, бережно расправляющий геральдических львов на плече, что у меня всегда было больше мозгов. Ноа вместо ответа стучит костяшками пальцев по его шлему и сообщает: «Голова-то у тебя большая, но, судя по звуку - пустая». Баш корчит свирепую физиономию, делая вид, что хочет поколотить его, но план - прежде всего, а подраться они успеют и потом.
Где-то в лесу звучат рога, подавая сигнал к началу потешных боев, Баш торопливо поправляет брату опять сползший набок шлем и азартно шепчет: «Ну, давай».
Ноа кивает и безропотно протягивает ему руки.
Полковник, склонившийся над картами, изумленно смотрит на диковинных вояк, представших перед ним. Двое коротышек в не по росту длинных плащах вытянулись по струнке, приведший их егерь прячет усмешку в усы. В руках одного из них - конец кожаного ремня, которым стянуты запястья второго.
- Это что еще такое? - интересуется он у егеря, но отвечает ему один из ряженых - звонким, еще не сломавшимся голосом:
- Поймал лазутчика, мой господин! Он украл доспех и хотел проникнуть в наш лагерь, но я его обрезве... обезвредил!
- Ага, - говорит полковник, переглядываясь с усачом. - Ага. Лазутчик, значит. Украл доспех.
Он кивает, и егерь стягивает с головы «лазутчика» чересчур большой шлем, открывая взглядам пшеничные вихры.
Младший из близнецов Ронсенбергов смотрит на взрослых исподлобья, волчонок-волчонком, и полковник тяжело вздыхает. Говорил он наместнику, что этих молодых да ранних давно пора зачислять в полк, здесь бы их быстро научили уму-разуму. А то вот вам, пожалуйста.
- Молодец, - говорит он, - рядовой. Из какого ты, кстати, отряда?
«Рядовой» гордо расправляет худенькие плечи.
- Из первого, мой господин!
Ну конечно. Из самого что ни на есть первого. А то, что в маневрах участвуют отряды с буквенными обозначениями, мы в расчет не берем. Полковник подавляет желание схватиться за голову, смотрит на егеря.
- Будьте добры, проводите обоих в эээ… расположение первого отряда.
- Ты куда нас привел? – возмущается Баш, оглядывая ту самую поляну, где они с братом переодевались. Усатый егерь вместо ответа стаскивает с него шлем, и только потом ворчит:
- Шли бы вы подобру-поздорову, молодые господа. Не игрушки вам это.
Близнецы переглядываются; во взгляде Ноа сквозит растерянность, во взгляде Баша – злость.
- Мы и не играть пришли, - кричит он.
- Вот и славно, - сурово говорит егерь. – А то как бы не пришлось вашему батюшке поведать, чем занимаются его сыновья. Обманом и воровством! – он сдергивает плащ с плеч Ноа, мальчик ссутуливается, точно ждет удара, и Баш не выдерживает.
- Как ты смеешь? – восклицает он, и лезет к обидчику с кулаками.
Конечно же, крупному взрослому мужчине ничего не стоит отшвырнуть подростка в сторону, точно нашкодившего щенка, и, надо отдать егерю должное, он даже умудряется сделать это осторожно.
А потом уходит, бросив на прощанье:
- Малые вы еще, чтобы во взрослые дела вязаться.
Ноа подходит к лежащему навзничь среди прошлогодней палой листвы Башу. Не похоже, что брат ударился, он просто лежит и не хочет вставать. Дуется. Но Ноа все-таки спрашивает:
- Ты в порядке?
- Ага.
- Тогда сними это, - он протягивает брату все еще стянутые ремнем запястья.
Баш торопливо садится, с его плеч осыпаются налипшие листики и веточки, один особенно упорный запутался в светлых волосах, и Ноа тянется все еще связанными руками, чтобы убрать его, но брат перехватывает его пальцы, осторожно распускает туго затянутый ремень. Ноа едва слышно шипит сквозь зубы – руки начинает покалывать, на запястьях, там, где путы врезались в кожу, остаются ярко-розовые следы.
- Прости, - покаянно говорит Баш, и вдруг утыкается лицом ему в ладони, и Ноа остается только сидеть тихонько, не шевелясь, и бороться с противоречивыми желаниями – не то отдернуть руки, не то погладить брата по волосам.
А потом Баш зачем-то начинает трогать губами ссадины на его запястьях, лижется, будто котенок, и вроде бы это и неправильно, но отшатываться почему-то тоже не хочется. Ноа выбирает нечто среднее – отнимает руки, складывает их, словно все еще связанные, и обнимает брата за шею, тычась лицом в плечо. Баш с готовностью обнимает его в ответ.
- Знаешь, - говорит он, и от его дыхания шевелятся волосы у Ноа на затылке. – Я придумаю другой план. Получше этого.
- Конечно, - отвечает Ноа.
Только, думает он, может быть это не так уж и плохо – побыть детьми еще немного. Когда можно всерьез играть в войну, и глупо обниматься в весеннем лесу, под щебет птиц и отдаленную канонаду начавшихся без них маневров.
FIN
Дергай за ленточку!
Фандом: Final Fantasy XII
Персонажи: Ноа и Баш фон Ронсенберги
Рейтинг: детский, во всех смыслах
Объем: 1164 слова
Дисклеймер: SEnix - это не я
***
Весна в Ландис всегда приходит неожиданно. Только вчера склоны гор мерцали стальным блеском нерастаявшего снега, скалились черными провалами ущелий, а на следующий день все в один миг окутывает нежная зелень распускающихся почек, оглушительно орут птицы, звенят ручьи, и умытое дождем солнышко сияет радостно и ясно.
Баш любит этот резкий переход - до слез, до захлебывающегося смехом крика. Когда утром можно вскочить и помчаться по лужам к загонам для чокобо, взлететь в седло и послать птицу вперед, по горным тропкам, оскальзываясь на мокрых камнях. Когда заканчивается мучительное зимнее ожидание, бесконечные вечера у жарко пышущего очага, сотню раз слышанные байки и рассказы, и тоска, серая, как не первой свежести снег за окном.
Вместе с весной в Ландис приходит военный призыв.
По деревням ходят рекрутские команды, и молодые, здоровые парни с радостью вербуются на государеву службу - быть солдатом и защищать свою родину не только почетнее, но и выгоднее, чем всю жизнь горбатиться в поле: новобранцам положено приличное жалование.
Правда, на службе у наместника фон Ронсенберга не забалуешь - его полковники всегда строго чтят устав, верят в муштру и гоняют солдат до седьмого пота. А когда весенний паводок спадает, начинаются маневры.
Сыновья наместника ждут их начала с нетерпением: можно будет пробраться в лагерь, спрятаться за палатками, с замиранием сердца следить за тем, как убеленные сединами вояки строят планы защиты и нападения. «Но, - говорит Баш, хмуря белесые брови, - мы же уже взрослые, почему бы не разрешить нам участвовать?» Ноа серьезно кивает - конечно, взрослые, вот и старый конюший, который зимними вечерами показывал им кое-какие приемы, говорил, что у них отлично получается.
Тогда Баш придумывает план.
Денек для начала маневров выдается - просто загляденье, солнце пригревает, все в лесу щебечет, бурлит и копошится, каждая зверушка по-своему приветствует окончание долгой зимы. Лагерь одной из «сторон» в предстоящей военной игре разбит на опушке, у излучины мелкой речки, которая первой освободилась от ледяного плена, и теперь светлый, звонкий поток радостно прыгает по серым валунам. Молодые солдаты, пользуясь временным затишьем перед началом маневров, с зычными криками плещутся в ледяной воде, окатывают друг друга брызгами.
Баш прячется за камнями и серым, ломким прошлогодним камышом, Ноа с независимым видом выходит из леса и заговаривает со знакомым деревенским парнишкой-новобранцем, ждущим своих приятелей на берегу. Старший из близнецов придирчиво рассматривает разложенные на камнях вещи; кольчуги, решает он, им в любом случае будут великоваты, а вот пара плащей с гербом - в самый раз, как и два частично закрывающих лицо шлема. Все это барахло ужасно неудобно тащить, да еще и так, чтобы остаться незамеченным, но он справляется, и уже из прибрежных зарослей машет Ноа рукой. Брат быстренько сворачивает отвлекающий маневр, и через пару минут на лесной полянке близнецы с хихиканьем примеряют свои трофеи.
Шлем, доставшийся Ноа, ему великоват и сползает на глаза, это все потому, говорит Баш, бережно расправляющий геральдических львов на плече, что у меня всегда было больше мозгов. Ноа вместо ответа стучит костяшками пальцев по его шлему и сообщает: «Голова-то у тебя большая, но, судя по звуку - пустая». Баш корчит свирепую физиономию, делая вид, что хочет поколотить его, но план - прежде всего, а подраться они успеют и потом.
Где-то в лесу звучат рога, подавая сигнал к началу потешных боев, Баш торопливо поправляет брату опять сползший набок шлем и азартно шепчет: «Ну, давай».
Ноа кивает и безропотно протягивает ему руки.
Полковник, склонившийся над картами, изумленно смотрит на диковинных вояк, представших перед ним. Двое коротышек в не по росту длинных плащах вытянулись по струнке, приведший их егерь прячет усмешку в усы. В руках одного из них - конец кожаного ремня, которым стянуты запястья второго.
- Это что еще такое? - интересуется он у егеря, но отвечает ему один из ряженых - звонким, еще не сломавшимся голосом:
- Поймал лазутчика, мой господин! Он украл доспех и хотел проникнуть в наш лагерь, но я его обрезве... обезвредил!
- Ага, - говорит полковник, переглядываясь с усачом. - Ага. Лазутчик, значит. Украл доспех.
Он кивает, и егерь стягивает с головы «лазутчика» чересчур большой шлем, открывая взглядам пшеничные вихры.
Младший из близнецов Ронсенбергов смотрит на взрослых исподлобья, волчонок-волчонком, и полковник тяжело вздыхает. Говорил он наместнику, что этих молодых да ранних давно пора зачислять в полк, здесь бы их быстро научили уму-разуму. А то вот вам, пожалуйста.
- Молодец, - говорит он, - рядовой. Из какого ты, кстати, отряда?
«Рядовой» гордо расправляет худенькие плечи.
- Из первого, мой господин!
Ну конечно. Из самого что ни на есть первого. А то, что в маневрах участвуют отряды с буквенными обозначениями, мы в расчет не берем. Полковник подавляет желание схватиться за голову, смотрит на егеря.
- Будьте добры, проводите обоих в эээ… расположение первого отряда.
- Ты куда нас привел? – возмущается Баш, оглядывая ту самую поляну, где они с братом переодевались. Усатый егерь вместо ответа стаскивает с него шлем, и только потом ворчит:
- Шли бы вы подобру-поздорову, молодые господа. Не игрушки вам это.
Близнецы переглядываются; во взгляде Ноа сквозит растерянность, во взгляде Баша – злость.
- Мы и не играть пришли, - кричит он.
- Вот и славно, - сурово говорит егерь. – А то как бы не пришлось вашему батюшке поведать, чем занимаются его сыновья. Обманом и воровством! – он сдергивает плащ с плеч Ноа, мальчик ссутуливается, точно ждет удара, и Баш не выдерживает.
- Как ты смеешь? – восклицает он, и лезет к обидчику с кулаками.
Конечно же, крупному взрослому мужчине ничего не стоит отшвырнуть подростка в сторону, точно нашкодившего щенка, и, надо отдать егерю должное, он даже умудряется сделать это осторожно.
А потом уходит, бросив на прощанье:
- Малые вы еще, чтобы во взрослые дела вязаться.
Ноа подходит к лежащему навзничь среди прошлогодней палой листвы Башу. Не похоже, что брат ударился, он просто лежит и не хочет вставать. Дуется. Но Ноа все-таки спрашивает:
- Ты в порядке?
- Ага.
- Тогда сними это, - он протягивает брату все еще стянутые ремнем запястья.
Баш торопливо садится, с его плеч осыпаются налипшие листики и веточки, один особенно упорный запутался в светлых волосах, и Ноа тянется все еще связанными руками, чтобы убрать его, но брат перехватывает его пальцы, осторожно распускает туго затянутый ремень. Ноа едва слышно шипит сквозь зубы – руки начинает покалывать, на запястьях, там, где путы врезались в кожу, остаются ярко-розовые следы.
- Прости, - покаянно говорит Баш, и вдруг утыкается лицом ему в ладони, и Ноа остается только сидеть тихонько, не шевелясь, и бороться с противоречивыми желаниями – не то отдернуть руки, не то погладить брата по волосам.
А потом Баш зачем-то начинает трогать губами ссадины на его запястьях, лижется, будто котенок, и вроде бы это и неправильно, но отшатываться почему-то тоже не хочется. Ноа выбирает нечто среднее – отнимает руки, складывает их, словно все еще связанные, и обнимает брата за шею, тычась лицом в плечо. Баш с готовностью обнимает его в ответ.
- Знаешь, - говорит он, и от его дыхания шевелятся волосы у Ноа на затылке. – Я придумаю другой план. Получше этого.
- Конечно, - отвечает Ноа.
Только, думает он, может быть это не так уж и плохо – побыть детьми еще немного. Когда можно всерьез играть в войну, и глупо обниматься в весеннем лесу, под щебет птиц и отдаленную канонаду начавшихся без них маневров.
FIN
@темы: Final Fantasy XII, фанфикшен, PG
-
-
25.02.2011 в 23:43ыыыыы....
-
-
01.03.2011 в 05:51И он такой весенний!!! я уверена, эти сорванцы обязательно что-нибудь еще придумают
-
-
01.03.2011 в 08:48Ронсенбурги - лапушки, оба